IconSV.ru

Притча о сеятеле

Толкование на притчу о сеятеле. Архимандрит Дионисий (Каламбокас).

«Вышел сеятель сеять семя свое, и когда он сеял, иное упало при дороге и было потоптано, и птицы небесные поклевали его; а иное упало на камень и, взойдя, засохло, потому что не имело влаги; а иное упало между тернием, и выросло терние и заглушило его; а иное упало на добрую землю и, взойдя, принесло плод сторичный. (Лк. 8: 5–8).
Какой лукавый и испорченный человек может сказать, что дождь не освежает его или что солнце не светит ему? Мы полны жалоб и претензий, и виноваты у нас все и вся. Знаем, однако же, что все это предлоги и желание оправдаться в грехах. Ни одной души не оставляет Господь. Ни даже зародыша, спрятанного, преследуемого во чреве матери – псевдоматери, – которого касается Господь с нежностью, с предусмотрительностью, покровительствуя, защищая. И если Христос, только лишь зачатый во внутренних Богородицы, подвиг Иоанна Предтечу взыграть в ликовании, а Матерь Его, Елисавету, возгласить, и если Симеон Богоприимец, колена и руки которого дрожали от снегов, упавших на власы его, потому что ему уже перевалило за сто и однако же он ожидал Господа – и Тот вот так пришел, − нет человека на всей земле, в которого не было бы заронено семя Божие.
Однако что происходит? То, что мы услышали сегодня, нам давно известно, − и снова услышали истолкованное Христом.Что падает семя и налетают вороны, черные птицы − любые перелетные птицы – и хищно выхватывают семя, слово Божие, из сердца.
Падает семя Божие на перекрестках дорог нашего сердца и нашего бродяги-ума и мыслей наших – и похищают его, попираемо оно людьми, новостями, обвинениями и клеветой, информацией и впечатлениями любых третьих лиц – и исторгается из нас семя. Или вновь всходят в бедном нашем сердце и внезапно взмывают жутко, как в страшном сне, подобно неким смертоносным растениям, плевелы страстей наших – и забивают семя.
Многие из нас – все мы – в совести нашей слышим голос Бога, слышим его и в Законе, и от маленького ребенка, от нашего ребенка, который плачет и просит молока или ласки. Но страсти наши забивают слово Божие. Не дают ему плодоносить, где бы мы ни были: в горах ли, в пещерах ли, в землянках ли или на автострадах и на черном асфальте мира, – везде говорит, обращаясь к нам, Бог – и в тюрьмах, и даже в аду, куда спустился Христос.
До каких же пор мы будем убивать семя Божие? Потому что слово-семя прорастает в нас, но тут же засыхает, едва начав укореняться в нашем сердце, ибо оно, сердце, окаменевшее, холодное, леденящее, безразличное, строптивое, не слушающее, глухое, неотзывчивое, необщительное. Итак, что же – нет силы у Бога? Нет силы в слове Его? Свобода нашего выбора – сия есть страшная, трагическая наша сила – власть упразднить Бога. Увы нам, когда нас улавливает, и услаждает, и влечет к себе эта сила, которая правит отдаляющимся от Бога миром.